При этом я продолжал терять миллионы.

Чем больше я терял, тем безрассуднее действовал на бирже — и, соответственно, лишь усугублял свое положение.

Если так будет продолжаться и дальше, мне угрожала реальная опасность разориться.

Я должен был оторвать себя от Селены.

Понедельник, 26 октября. Селена приняла снотворное и уснула крепким сном; ближайшие два часа смоют ее усталость, накопившуюся за три разгульных дня и ночи без отдыха. Я же лишь сделал вид, что принимаю снотворное. Как только она уснула, я встал. Оделся. Упаковал вещи. Нацарапал ей записку. «Деловая поездка. Скоро вернусь. Люблю, люблю, люблю, люблю». И успел на дневную ракету до Стамбула.

Минареты, мечети, византийские храмы. Накачавшись снотворным, следующие полтора дня я провел в постели и самым банальным образом дрых. Когда я окончательно проснулся, прошло ровно сорок восемь часов с тех пор, как я расстался с Селеной. Одиночество! Горькое одиночество! Однако почти сразу же я ощутил в сознании присутствие (сейчас +п).

— Запиши, что я скажу,— бесцеремонно бросает он.— Купи пять тысяч ФСП, восемьсот ККГ, сто пятьдесят ОЛ, двести Т, тысячу ТКН, сто БВИ. Продай двести БА, пятьсот УСМ, двести ЛОК. Понял? Прочти, что записал.

Я читаю и тут же бросаюсь к телефону. Меня ничуть не волнует, какие конкретно компании стоят за перечисленными сокращениями. Раз (сейчас +п) говорит, что это надо сделать, я делаю.

Спустя полтора часа из коммутатора раздается:

— К вам мисс Хыоз, сэр.

Она выследила меня! Полная катастрофа!

— Скажите, что меня нет,— отвечаю я, бегу на крышу й улетаю на вертолете.

Потом коммерческим рейсом отправляюсь в Тель-Авив. Снимаю номер в «Хилтоне», оставляю категорические инструкции «Не беспокоить!». Ем в номере, туда же мне каждый день приносят «Гералд трибьюн» и ни по какому другому поводу не беспокоят.

Изучаю ситуацию на рынке. В пятницу мне удается дотянуться до (сейчас -п).

— Запиши, что я скажу,— бесцеремонно бросаю я.— Купи пять тысяч ФСП, восемьсот ККГ, сто пятьдесят ОЛ, двести Т.. .

Потом я звоню брокерам. Закрываю длинные позиции среды, выкупаю краткосрочные ценные бумаги. Прибыль выше миллиона. Потери компенсированы. Но мне ужасно недостает Селены.

Уик-энд провожу в номере отеля, в мучительном одиночестве.

Понедельник. Возникает (сейчас +п) из среды с новыми инструкциями. Я все выполняю. Во время ленча под крышкой ячменного супа плавает записка от Селены.

«Дорогой, почему ты бегаешь от меня? Я люблю тебя все сильнее. С.»

Прикинувшись коридорным, покидаю отель и еду в Каир». Напряженный, взвинченный, присоединяюсь к группе туристов, осматривающих пирамиды, хотя во многом выпадаю из общего ряда. Экскурсия организована евреями, обслуживание нормальное. Запираюсь в отеле. «Гералд трибьюн» мне доставляют. В среду посылаю инструкции себе из понедельника, (сейчас -п). И жду инструкций из пятницы, от (сейчас +п). Вместо этого передача оборачивается ничем — шум, помехи. Что происходит? Куда теперь бежать? В Бразилию, Макмурдо-саунд [13] , Анкоридж, Иркутск, Маоград? Она везде найдет меня. У нее свои источники. Для того, у кого есть воля, не существует тайн. Как она находит меня?

Она находит меня.

Записка: «Жду тебя на "Абу-Симбел". Будь там в пятницу днем, или на закате я брошусь с крыши. Люблю. В отчаянии. С.»

Я проиграл. Она меня разорит, но без нее я не могу.

В пятницу я отправляюсь к «Абу-Симбел».

Она стояла наверху, такая соблазнительная в развевающемся на ветру белом хлопчатобумажном платье.

— Я знала, что ты придешь,— сказала она.

— Что еще мне оставалось?

Мы поцеловались. Ее гибкое тело воспламенило меня. Солнце медленно опускалось.

— Почему ты бегаешь от меня? — спросила она.— Что я делаю не так? Почему ты разлюбил меня?

— Я не разлюбил тебя.

— Тогда... почему?

— Ладно, я открою тебе тайну, о которой неизвестно ни одному человеку.

Слова хлынули потоком. Я рассказал ей все. О том, как обнаружил свой дар, о раннем периоде хаотических передач из других времен, о сложности жизни на час впереди времени, на час позади времени и одновременно в настоящем. На то, чтобы развить мой дар, ушли месяцы тренировок. Упорная борьба за расширение области экстрасенсорного восприятия до пяти часов, десяти, двадцати четырех, сорока восьми. Радость от беспроигрышной игры на рынке. Сложная система биржевых спекуляций; ограничения, которые приходится накладывать на себя, чтобы не обанкротить весь мир; удовольствие владеть огромным состоянием. И одиночество. И незабываемый вечер, когда я встретил ее.

— Когда я с тобой, ничего не получается,— закончил я.— Я не могу связываться со своими другими «я». За последние две недели я потерял миллионы, играя на рынке обычным способом. Ты разоряешь меня.

— Амулет,— прошептала она.— Это делает он. Поглощает пси-энергию. Подавляет пси-поле.

— Я так и думал. Но никто никогда не слышал о такой вещи. Откуда он у тебя, Селена? Зачем ты носишь его?

— Я получила его далеко, далеко отсюда. И ношу, чтобы защитить себя.

— Защитить от чего?

— От своего собственного дара. От своего ужасного дара, от своего кошмарного дара, от своего проклятого дара. Однако если приходится выбирать между амулетом и любовью, то это даже не выбор. Я люблю тебя, Арам, люблю тебя, люблю тебя!

Она стиснула металлический диск, сорвала его с цепочки и бросила вниз, на песок. Вспыхнув в сумеречном вечернем свете, он исчез.

Мгновенно я почувствовал возвращение (сейчас -п) и (сейчас +п).

А вот Селена исчезла.

Час я в одиночестве простоял на верхушке «Абу-Симбел», неподвижный, сбитый с толку, ошеломленный. Внезапно Селена вернулась, сжала мою руку и прошептала:

— Быстро! Пошли в отель!

— Где ты была?

— В следующем вторнике. Меня швыряет туда и обратно во времени.

— Что?

— Амулет гасил эти броски, удерживал меня в настоящем; Мне подарил его в две тысячи четыреста пятьдесят девятом году нашей эры человек, которого я хорошо знала там и который очень заботился обо мне. Это был его прощальный подарок. Он сделал его, понимая, что мы никогда больше не вcтретимся. Но теперь...

Она исчезла и отсутствовала восемнадцать минут.

— Теперь я была в прошлом вторнике. Позвонила сама себе и сказала, что ты поедешь сначала в Стамбул, потом в Тель-Авив и потом в Египет. Понимаешь, как я находила тебя?

Мы торопливо зашагали к ее отелю на берегу Нила. Занялись любовью, и за мгновение до кульминации я остался в постели один. Тут же со мной заговорил (сейчас +п).

— Она была здесь со мной, а теперь возвращается к тебе»

Появилась Селена.

— Я была в...

— В ближайшем воскресенье. Знаю. Ты совсем не можешь контролировать свои перемещения?

— Нет. Меня свободно бросает туда и обратно. Когда набирается достаточно мощная инерция, размах колебаний может составлять столетия. Это настоящая пытка, Арам. Жизнь, не имеющая ни упорядоченности, ни структуры. Держи меня крепче!

Мы неистово закончили то, что не успели прежде. И лежали без сил, тесно обнявшись, тяжело дыша.

— Что нам делать? — воскликнул я.— Я не могу допустить, чтобы ты вот так моталась туда и обратно!

— Придется. Я не могу допустить, чтобы ты разорился!

— Но...

Она исчезла.

Я встал, оделся и торопливо вернулся к «Абу-Симбел». В предрассветные часы я ползал по берегу Нила, обыскивая и даже просеивая песок. Когда солнце окрасило розовым вершины гор, я нашел амулет и побежал в отель. Появилась Селена.

— Надень его,—приказал я.

— Не могу. Не могу я лишить тебя...

— Надень его.

Она исчезла. (Сейчас +п) сказал:

— Не волнуйся. Все сработает отлично.

Селена вернулась.

— Я была в пятнице, но не в следующей, а через одну. У меня появилась идея, как все уладить.